4 ИЮНЯ. ДЕНЬ ПАМЯТИ КАЙСЫНА КУЛИЕВА

Кайсын Кулиев - балкарский поэт и прозаик, журналист, военный корреспондент умер 4 июня 1985 г. Согласно завещанию поэта, его похоронили в Чегеме, в саду дома, где он жил в последние годы. 31 октября 1987 года, по решению Правительства КБР, в нем был открыт Мемориальный Дом-музей К.Ш. Кулиева. После ухода из жизни великих людей их имена остаются навечно в народной памяти. Хранить эту память помогают и их мемориальные музеи.
Сам Кайсын Кулиев хотел, чтобы его дом стал музеем, чтобы все в нем оставалось, как прежде, как при его жизни. И это понятно, ибо поэт предельно выражается в своем жилище, в котором все как бы одухотворено им.
Кайсын Кулиев обладал бесценным даром – быть верным и преданным дружбе. Среди его друзей были выдающиеся личности современности. География дружеских связей была огромна, что отмечал и сам поэт: «У меня много друзей от Ленинграда до Еревана, от Махачкалы до Ашхабада, от Сахалина до Карпат. Их письма, их телеграммы доставляют мне большую радость и утешение, когда мне горько...»

Кайсын Кулиев говорил: «Поэт не может не интересоваться живописью, музыкой и театром — всеми видами художественного творчество, памятуя, что они принесут ему большую радость и пользу, помогут лучше понять жизнь, сделать его развитие более широким, привьют вкус, станут опорой в собственной работе. Равнодушие или нелюбовь к культуре противоестественны для поэта. Мало только любить свое дело, надо и очень хорошо его знать. Иначе невозможно стать мастером...»

КЛИНОК И РОЗА
Где зелень пробивается сквозь камень
И на плечи ложатся облака,
Мне дорог розы красноватый пламень
И лунный блеск холодного клинка.
Родную землю просьбой беспокою,
Я говорю ей тихо: — Не забудь,
Когда умру, ты мне своей рукою
Клинок и розу положи на грудь.

Перевод: Я. Козловский

ЯЗЫК РОДНОЙ ЗЕМЛИ
Язык, рожденный мудрецом-провидцем,
рожденный пахарем в былые дни,
тебя не станет — хлеб не уродится,
в ущельях не засветятся огни!
Оставшийся живым в борьбе смертельной,
в неволе давней смогший устоять,
слит для меня ты с песней колыбельной,
которую мне в детстве пела мать.
Язык каменотеса, дровосека,
святой, как все людские языки,
в тебе, я знаю, слышался от века
звон топора и тяжкий стук кирки.
Язык людей, познавших все печали,
бывавших с радостью накоротке,
в горах балкарских люди умирали
и бредили на этом языке.
Мне кажется, в тебе сумели слиться
все запахи моей родной земли,
мне кажется, что все на свете птицы
в твое звучанье звон свой привнесли.
И пусть балкарцев мало нас, но с детства
не мыслим мы житья без слов твоих,
не можем мы без твоего посредства
оплакать мертвых, вразумить живых.
Похожий на родные наши горы,
великий, как любой язык земной,
ты защищал нас, ты спасал нас в горе,
как бурка от ненастья в час ночной.
Я скромный твой певец, но без оглядок
тебя люблю я, чувства не деля.
Ты, словно голос материнский, сладок,
прекрасен, как родимая земля!

Перевод Н.Гребнева

ИДУ БОСОЙ ПО ЛЕЗВИЮ КЛИНКА…
(Отрывок из поэмы "Завещание" )
…О храбрые! Как радуга живая,
С одной горы влекомая к другой,
Блестит отвага ваша боевая
Над нами семицветною дугой.

Как скалы - горцев давняя твердыня, -
На вас я опираюсь в трудный час.
Мир без отваги - холод, мрак, пустыня,
Пусть осенит мой стих надгробный вас!..

ОТРЫВОК ИЗ "ЧЕГЕМСКОЙ ПОЭМЫ"(1957—1967)
...Когда мой сын был мал, вдруг попросил он:
«А покажи-ка мне, какой был дед!»
Я правду был сказать ему не в силах.
Другого «деда» показал портрет.

Поэт Къоста в черкеске, при кинжале
Смотрел в глаза, серьезен, добр и прост.
Но сыну в школе книжку показали,
Он все узнал. У лжи короткий хвост!

«Зачем ты лгал?» - спросил Эльдар сурово.
«Прости, сынок!» - я только мог сказать.
Совсем несладко за отца родного
Другого человека выдавать...

Я своего отца увидеть жаждал
Хотя б во сне. Не удавалось мне.
Всю жизнь того хотел. И лишь однажды
Ко мне пришел он все-таки во сне.

В чужом краю. Уж, было мне за тридцать.
Мела метель. Не виделось конца
Моей беде. Я лег, смежил ресницы.
И вдруг увидел своего отца!

Закутанный в башлык, походкой властной
вошел он быстро в комнату ко мне.
И я вскочил пред ним, дрожа от счастья,
я был таким счастливым в этом сне!

Отец, отец! Мне все в нем было внове.
Он строен был, высок, широк в плечах...
Но были грустны сдвинутые брови,
Была печаль в уверенных глазах.

Такими я навек с тех пор запомнил
Черты его серьезного лица.
Благодарю, заснеженная полночь!
Я видел облик моего отца.

И на своем плече я помню руку
И слышу: «Сын! Достоинство свое
Важней всего. Твою я вижу муку.
Но будь мужчиной, вынеси ее!»

...Пусть это только сон. Я верю все же,
Что в эту полночь видел я отца.
Он был таким. Другим он быть не может.
Таким со мной и будет до конца.

...Как ты меня покинул в день далекий,
Так я своих покину сыновей.
Они потом пойдут своей дорогой,
Как я всегда дорогой шел своей.

Все это зная, славлю жизнь я все же
За то, что все равно живет весна.
Никто на свете вечным стать не может,
Ты только, Жизнь, ты вечной быть должна.

И ты, Земля. Цвети и пахни хлебом,
Хребтами гор скрывайся в синей мгле.
Земля - землей пусть будет, небо - небом
и счастьем - жизнь живущих на земле!..

Перевод: Н. Каржавина
- - -
По материалам:
Мемориального Дома-музея К.Ш.Кулиева
http://www.museum.ru/M1805
и
Официального сайта балкарского поэта К.Кулиева
http://k-kuliev.ru/events/1244-25-.html?showall=1
На фотографии: Кайсын Кулиев. Нальчик. 1939 г.