ХОРОШИЙ ПАРЕНЕК КШИШТОФ

В минувшую пятницу в очередной раз зашел к Андрею Владимировичу Тимофееву...
Тимофеев – человек уникальной судьбы. Родился в 1928 году в Ленинграде. Жалуется он всего лишь на две вещи: плохое зрение и слабый слух. Всё остальное у него – как он сам энергично говорит – замечательно.
Он может сказать такую фразу: «Последний раз я напился вдрабадан в пятьдесят седьмом году…». И потом долго, в деталях и с эмоциями рассказывать, как это произошло, когда он работал механиком шахты в Воркуте, где на 150 «вольняшек» (вольнонаемных рабочих, техников и инженеров) приходилось три тысячи ЗК – заключенных, рубивших уголек не за страх, а на совесть. Он рассказывает такие вещи, факты и детали, которых я не встречал ни в учебниках истории, ни в мемуарах, ни в документальных очерках.
Его жизнь – сколок биографии человека, прожившего две трети жизни в прошлом веке и уже около пятой части века нынешнего. В его жилах – не поверите – течет кровь рода адмирала Нахимова, действительного статского советника Тимофеева-Ресовского и атамана Антонова, руко-водившего крестьянским восстанием против Советской власти на Тамбовщине в 1920 г.
Андрей Владимирович – сын видного советского управленца и киноактрисы. Отец был расстрелян в годы Большого террора, мать арестована, но позже освобождена. Тимофеев из сына революционера и «красного директора», соратника М.И. Калинина, превратился в сына «врага народа», прошел через детдом, голодную военную юность. Потом поступил в Горный институт, где и занялся альпинизмом.
Был в числе пионеров, осваивавших Безенги с первого года работы альплагеря, оставил свой мастерский след в виде шестерочной линии на Крумколе, воспитал десятки грамотных альпинистов.
Строил горнообогатительные комбинаты в Карелии и на Севере…Андрей Владимирович прожил нелегкую, но яркую жизнь, и продолжает удивлять окружающих своим неиссякаемым оптимизмом и энергетикой.
Ни одна наша встреча не обходится без сюрпризов – каждый раз, когда я начинаю расспрашивать его о жизни, Андрей Владимирович выдает какую-то невероятную историю из своей биографии. На этот раз это было про…Но по порядку.
Сидели-беседовали о всяком разном: о блокаде, о войне, о его двоюродном деде - атамане Антонове, которого только целая армия красного маршала Тухачевского и смогла разбить в 1920 году; о втором деде – дворянине Тимофееве-Ресовском, строителе железных дорог в Российской империи…
Потом завелись на политику – как мужикам без нее?
Потом - про козни МОКа, потом дошли до альпинизма…

Тимофеев по ходу припомнил, как несколько лет назад он ходил в РГО на встречу с каким-то молодым альпинистом - из Казахстана, что ли? - который рассказывал про свои восхождения в Гималаях.
- Так он мне понравился… Так интересно, так хорошо рассказывал, прекрасным литературным языком. Сейчас такое редко встретишь. Фамилию только его позабыл…
- Урубко. Денис Урубко.
- Точно, Урубко..
- Он недавно опять прославился, подвиг совершил.
- Да?! Какой?...

Андрей Владимирович по причине плохого зрения на компьютере работает, но крайне мало. И по интернетам не шастает. Стал ему последние новости рассказывать: мол, тут уже какую неделю народ обсуждает события на Нанга-Парбат – как пошли туда француженка с поляком, до попали в историю… И все детали вкратце про Элизабет Револь и Томека Мацкевича обрисовываю. Про то, как организовали спасательную операцию, в которой приняла участие польская команда Кшиштофа Виелицкого, штурмующая К2. И вот как раз тот самый Денис Урубко с Адамом Белецким – однофамильцем нашего ленинградского альпиниста Белецкого, и спас француженку…
- Ух ты?! Молодцы! А как, ты говоришь, фамилия руководителя у них?
- Виелицкий.
- Кшиштоф?.. Хороший паренек. Помню его.

Тут уже моя очередь удивляться и с круглыми глазами восклицать: «Ух ты?!».
- Он в Безенги приезжал с польской группой. Ходили мы с ними. Это где-то в 70-х было. Ему тогда еще и тридцати не исполнилось… Он мне потом открытку прислал и фото».
Андрей Владимирович лезет в шкаф, достает папку, перебирает содержимое, находит плотный конверт из под фотобумаги, использованный в качестве почтового конверта, достает оттуда большую черно-белую фотооткрытку и цветной снимок Эвереста.

На лицевой стороне открытки под заголовком “Mount Everest 80 Expedition” кадр вершины и 20 портретов. На обратной стороне – аннотация об экспедиции, автографы и написанное от руки: «Сувенир зимнего Эвереста и красивых дней в Безенги. Андрею». Город Тыхы, 15.05.1980. И подпись – Кшиштов Виелицкий.
На цветном фото Эвереста на обороте от руки и по-русски – «Большое спасибо. Желаю что будто поеду в ваши горы. Сердечный привет. 15.05.1980. Кшиштоф Виелицкий».
«Это он после зимнего Эвереста прислал, – поясняет Тимофеев. - А вторая подпись – парня, с которым они на вершину вышли – Леши Цихы».

Вот тебе и история – Тимофеев-Урубко-Виелицкий-Безенги-Гималаи-Эверест-Нанга-Парбат – связь имен и времен… А в мае 1980-го я, как раз, и познакомился с Андреем Владимировичем – пришел для участия в отборе на поездку нашего сбора ДСО «Труд» в Безенги. Тимофеев был старшим тренером этого сбора…

Всё так... Виелицки в 1970-м году, студентом, в возрасте 20 лет начал заниматься альпинизмом. А уже в 1979-м Завада пригласил его в состав первой в истории альпинизма зимней экспедиции на Эверест. Анджей Завада был идеологом зимних высотных восхождений. 17 февраля 1980 г. – за день до окончания пермита – Виелицки и Лешек Цихы взошли на вершину.
Потом Кшиштоф ходил на остальные восьмитысячники – по всякому: зимой, соло, первопрохождения. В сентябре 1996 совершил скоростное 7-дневное сольное восхождение на Нанга-Парбат по маршруту Кинсхофера, и стал пятым человеком в мире, завершившим программу «14 восьмитысячников».

В 2002 он знакомится с Денисом Урубко, приглашая его в зимнюю международную экспедицию на К2 вместе с Васей Пивцовым и Ильясом Тухватуллиным. Но тогда не зашли…
В 2006/2007 была безуспешная зимняя Нанга-Парбат, а в 2013 первое успешное восхождение на зимний Броуд-Пик.
И вот теперь опять на К2..

Тимофеев теребит нос, и задумчиво смотрит на фото Эвереста. В 1980-м ему было 52 года. А сейчас пошел 90-й…
- - -
Автор статьи: Сергей Шибаев, ЭКС-журнал