КОЛОТИЛО ПРЯМО В НАС!

Вспомним историю, которая давно путешествует в Безенгийском ущелье, превратившись в сказание. Вспомним еще раз. Ознакомимся с оригиналом:

КОЛОТИЛО ПРЯМО В НАС!
Сезон 1998 г. альпклуб «Штурм» проводил в Безенги. К тому времени сложилась следующая практика: выезжали всем клубом в один район, там ходили 2-мя учебными отрядами НП-1 и СП-1,2. А старшие разрядники и КМС ходили своими группами по своим планам с выпуском через КСП лагеря.
Одна из таких групп вышла 3 августа на восхождение по скальному маршруту Трацевича 3Б ск. на вершину Укю, в составе: Андрей Никитин – рук., Ира Васильева, Андрей Гаврилов, Денис Бахматов. На бивуаке остался инструктор отделения Юрий Вячеславович Борзов.
Перед этим был пройден учебно-акклиматизационный цикл и «открывашка» на Ляльвер. Я руководил работой отрядов НП-СП, поэтому обо всем, что описано ниже, узнал только по возвращению отряда в лагерь.
Пройдя центральное ребро Западной стены, около 2-х часов дня группа вышла на гребень и пошла в сторону вершины. Шли довольно долго, по дороге успели обменяться приветами с группой литовцев, работавших на «четверке» Рябухина. Погода была туманная, серая, видимость метров двадцать. Выйдя на вершину, достали записку из тура.
Дальше предоставлю слово 23-летнему (на тот момент) Денису Бахматову:

«Я взял записку и сел на рюкзак. Воздух был почти недвижим, я хорошо чуял запах копченой колбасы, съеденной первой группой литовцев, которые были на вершине за 15 минут до нас, что явствовало из их записки.
Следом за мной подошла Ира и встала справа, чуть позади меня. Третьим подошел Гаврилыч. Мы шли в одной связке, и он был недоволен тем, что я «быстро бегу». Гаврилыч устроился на рюкзаке в 1,5 метрах слева. Последний подошел Андрей Никитин. Не дойдя до нас 3-х метров, он скинул рюкзак, и, посмотрев на часы, сказал: «14:42». Ира, достав перекус: «Давай сначала поедим, потом напишешь нашу записку».
Посыпала снежная крупа. Кто-то попросил у меня бутылку с водой, я передал… И тут что-то вспыхнуло бледно, едва заметно и погасло, стало ещё темнее, и в полумраке я увидел, как Андрей падает навзничь спиной и затылком ударяется о камни, его ноги закинулись по инерции, и он завалился на бок. Я ещё успел подумать: «Опять ему не везет…На Ляльвере его полоскало камушками».
В следующую секунду меня мгновенно вдавило в камни, как будто многотонный груз обрушился с неба. Так, наверное, муху плющит кувалдой. Я успел почувствовать, как мое мягкое тело заполняет собой все пустоты между камнями под страшным давлением сверху, и отключился…
Сначала почувствовал, что лежу на животе, уткнувшись лицом в камни, и сильно саднит верхнюю губу и нос. Подумал, что ударился при падении, но потом оказалось – ожог входного отверстия молнии.
Услышал Иру: «Что это было?» Скрежет камней под чьими-то ногами рядом и испуганный голос Гаврилыча: «Наверно взорвалась рация». Не то думаю про себя, не то ору вслух: «Какая рация?! Нас ударило молнией! Нужно уходить!»
Руки за спиной; пытаюсь подобрать их к себе, что-то мешает, сдираю помеху с локтей и запястий, оказалось это куртка, из которой я чудом выпорхнул. Ощупываю своё тело и ноги руками. Вроде, цел. Меня всего трясет, как в припадке, сердце молотит отбойным молотком. Снова Ира: «Помогите! Андрею плохо!» Пытаюсь встать; опять помеха, взгляд по направлению преграды. Тяжело сосредоточится, зрение прыгает, изображение меняет цвет, то цветное, то черно-белое.
Это страховочная веревка, запутанная в камнях и натянутая струной, мешает встать. В трех метрах надо мной преспокойно стоит мой рюкзак, прижатый к контрольному туру, а я его снять не успел! Пытаюсь отстегнуть страховочный карабин, руки прыгают, мне не удается взяться за него. Опять рывок – бесполезно, веревка наглухо засела в камнях.

Оглядываюсь по сторонам. Слева Ира присела перед телом Никитина. Ей пробило ногу от колена до пятки. Голова Андрея у нее на коленях мотается из стороны в сторону, она с силой бьет его ладонью по щекам. Его лицо серо-желтого оттенка, рот широко раскрыт, язык наружу, веки отдернуты и только белые глазные яблоки – зрачков не видно. Еще левее и значительно ниже по склону стоит Гаврилыч и растерянно смотрит на нас.
Смотрю вправо от себя. В 60 метрах вижу силуэты на фоне свинцового неба перед небольшим жандармом. Две фигуры – мужчина и девица с волосами, забранными в хвост, готовятся сесть на дюльфер. Мое горло сдавлено спазмом, но я через силу пытаюсь кричать: «Помогите! Помогите!» Литовцы не слышат. Мгновенная вспышка – на равном растоянии между нами. Красивая желто-белая дуга, мой хрип, вероятно, потонул в грохоте разряда!
Голос Иры: «Денис, ты как?» Я начинаю вновь судорожно ощупывать себя, «Я в порядке!» – выкрикиваю в ответ. Матерюсь…

Хватаюсь обеими руками за карабин и концентрирую на нем все свое внимание, поворачиваю предохранитель байонета и отгибаю защелку, освободившейся рукой снимаю петлю проводника с карабинного крючка. Я на свободе! Скорее вниз! Поворачиваюсь лицом к Гаврилычу, он стоит в десяти метрах от меня рядом со спасительной ледяной мульдой. Надо к нему! Но… в поле зрения попадает Ира.
Боже мой! Она всё ещё возится с телом Никитина. Надо вниз! Надо на лёд! Надо, но сначала помочь ей! Встаю во весь рост и думаю, только бы не ударило снова. Иду к Ирине
Успеваю сделать четыре широких шага, обхожу Иру со спины, нагибаюсь и протягиваю правую руку, чтобы взять Андрея за ворот куртки и потащить вниз. «Кажись, пронесло!» – думаю я, и уже представляю, как тащу тело за воротник, а Ира, помогая, подхватывает его за ноги.
Позже Гаврилыч говорил, что видел, как Ира бесформенным мешком валилась по камням в его направлении.
Я не успел осуществить задуманное. В один миг меня снова раздавило в лепешку. Сопротивляться было невозможно, и я расслабился. Успел почувствовать, как падаю на левый бок. После падения инерция движения не прекратилась, а, наоборот усилилась. Меня выплеснуло, как воду из ведра, и я увидел себя, точнее, то, что выплеснулось из моего тела. По каменной плите, на которой лежала моя голова, неестественно быстро, словно ртуть, текла серо-фиолетовая лужа. «Господи, куда же я бегу?» – подумал я. Лужа мгновенно отреагировала, приостановилась, сжалась и нырнула в расщелину между камней. Я оказался там же. Да, я и был этой лужей или частью её. Она зависла в воздухе, собравшись в маленький фиолетовый шар размером с мяч для тенниса. Вскоре мяч превратился в неправильную гантель, и потекли мысли от большого шара гантели к маленькому: «Ну, что, будем умирать или как?…»
Маленький шар как будто задумался и…. И я мгновенно оказался в темной полусфере, я ощупал её неким подобием рук, понял, что нахожусь у себя в голове, попытался открыть глаза, это мне удалось с большим трудом. Снаружи было всё так же: лежали мокрые черные камни, на которые падал снег. «Будем мучиться», – шепотом ответил я на вопрос.

Я лежал на левом боку и смотрел в одну точку. Мелкая ледяная крошка таяла на неровностях камней, на её место сыпалась новая. Я услышал Иру, она звала Гаврилова: «Андрей, у меня сломаны ноги, помоги мне». Через некоторое время просьба повторилась: «Андрей, у меня сломан позвоночник, я не могу двигаться, вытащи меня на лёд». Затем наступила долгая тишина.
Я посмотрел перед собой. Рядом с лицом лежала чья-то рука. Бороться и жить совершенно не хотелось, было одно желание – лежать. Но постепенно я вспомнил о своем обещании, и это взбодрило меня.

Я стал двигаться. Вернее, начал проникать вглубь своего тела. Было неприятное ощущение, сравнимое с одеванием мокрой, но ещё теплой одежды. Наконец я решил, что полностью влез в свою шкуру. Вместе с этим нечто навалилось на меня сверху. Я был уверен в том, что чье-то мертвое тело придавило меня, и эта чужая рука перед лицом начинала раздражать. Я пошевелился. Кисть в тряпичной перчатке вздрогнула. Я пошевелился сильнее. Кисть съехала на край каменной плиты, перчатка с неё соскользнула. Я пошевелился ещё. Пальцы руки начали болтаться в разные стороны, неестественно изгибаясь в суставах. Стряхнуть с себя мертвую сволочь шевелением не удавалось, и я попытался сесть, отжавшись на левой руке.
Когда сел, обнаружил, что на мне никого нет, чья-то рука была моею правой рукой, только совершенно парализованной. Она запрокинулась за спину, и я с трудом вытащил её здоровой левой рукой. Рука свободно болталась, изгибаясь во всех направлениях, и не причиняя мне никакой боли.
Пытаюсь встать. Что-то мешает. В чем дело? А-аа, парализована и вывернута в тазобедренном суставе и голеностопе правая нога так, что носок ботинка уткнулся мне в зад. Плюс стопа заклинилась между камней. Выдергиваю стопу левой рукой, выкидываю парализованную ногу перед собой словно гирлянду колбасы. О, чудо! Нога приобретает свой прежний вид, как резина, у которой есть память формы...

...Осматриваюсь вокруг. Рядом со мной сидит Никитин и безучастно смотрит на меня. Оказывается, он жив, но меня это совершенно не трогает. В семи метрах на льду стоит Андрей Гаврилов. Перед ним сидит, откинувшись спиной на его ноги, Ира Васильева. Они смотрят на меня и Никитина.
У меня появляется страх. Я боюсь, что меня ударит молнией в третий раз. Всем своим существом понимаю, что это будет фатально. Надо скорее выбраться на лёд. Ползком медленно, нужно идти!

Рывком выжимаюсь на левой ноге и встаю. Предполагаю, если контролировать парализованную ногу зрением и аккуратно переносить центр тяжести, то смогу идти. Левой рукой выкидываю вперед правую ногу. И пытаюсь перенести на неё вес своего тела. Нога подламывается, как в замедленном кино вижу, коленная чашечка под узкими спортивными штанами съезжает на бок. Я начинаю оседать на землю и одновременно. Голень со стопой, затянутой в ботинок противоестественно изогнувшись в коленном суставе, летит прямо мне в лоб. Я падаю назад и мгновенно получаю носком своей правой ноги по лбу. Ощупываю колено, чашечка встала на место, боли и ноги я не чувствую совершенно. Решаю больше таких экспериментов не повторять, переворачиваюсь на левый бок и ползу к мульде. Парализованные конечности то и дело застревают в камнях, особенно хорошо заклинивается кисть руки. Все же мне удается выползти на лёд, я спасен!

Подползаю к Ире и Гаврилычу, оборачиваюсь к отставшему Никитину. Тот совсем не торопится. Поначалу он увязался за мной, но потом отстал. Теперь сидит и безучастно смотрит на нас. Ира просит его ползти, он делает попытку и снова останавливается. Ира требует: «Андрей, вновь, начинает движение» Это продолжается весьма долго.
Я занимаюсь своей рукой, массирую и бью её об лёд. Только здесь я обнаруживаю, что до сих пор прижимаю мизинцем левой руки к ладони пробку от бутылки с водой. К моменту, когда Никитин выполз к нам, я чувствовал руку до кисти и мог с её помощью приподнимать и бить об лёд парализованную ногу. Ирина совершенно не чувствует своего тела и лежит, как мешок. Гаврилычу приходится поддерживать её в сидячем положении. Его самого мы с трудом уговариваем сесть и не изображать громоотвод.
Первые фразы, подползшего к нам с испугом и недоумением на лице, Андрея были: «Кто вы? Где я нахожусь?»… Мы, кажется, хором ответили. И он замолк, но не надолго. Через минуту с тем же выражением лица он повторил тот же вопрос. Мы понемногу стали приходить в себя, и поведение Никитина начинало нас веселить. Мы повторили ответ, Андрей подтвердил, что нас понял, но через пару минут повторил вопросы.
В какой-то момент Ира спросила: «От кого пахнет палёным, кто горит?» Я в испуге осмотрел всех, но источников огня не обнаружил; подспудно во мне стала закрадываться мысль, что не только у Андрея «съехала крыша».
Чтобы окончательно удостовериться, я вновь осмотрел всех, затем себя. И в ужасе увидел, что из правого рукава моего свитера тянется струйка сизого дыма. Я рывком отдернул рукав: на 15 см ниже локтя, ближе к тыльной стороне руки была черная обугленная дырка около 5 мм в диаметре. Её центр продолжал тлеть, а от самой дырки вверх по руке тянулся широкий, багровый шлейф.
Густо плюнув в левую ладонь, я с удовлетворением прекратил разгоравшийся «пожар», размазав грязную, смешавшуюся с углем слюну по руке. Мне стало смешно, несмотря на то, что ожог начал болеть.
Постепенно я «проник» в парализованную ногу, сильно ныла пятка, где получилось выходное отверстие молнии. Не заметил, когда Ира тоже начала двигаться. Никитин сыпал вопросами…
Погода не хотела улучшаться, появлявшиеся просветы голубого неба вновь затягивало облаками. Иногда шел сухой снег. Где-то поодаль изредка грохотало, над Укю было тихо. Иногда казалось, что доносятся отголоски чьих-то разговоров. Мы пытались кричать, но ответа не было.
В 16:30 я про себя уже решил, что в пять нужно во что бы то ни стало, хоть ползком, уходить с вершины. Тогда появлялась надежда до темноты спуститься на ледник, тем более, что двое из нас четверых прекрасно знали путь простого спуска. Время шло. Где-то без 16:45 отчетливо услышали звуки разговора, и, оглянувшись на голоса, увидели двух человек, уверенно идущих по гребню в сторону вершины. Их же скрыло пеленой тумана, но тут прямо перед нами появился третий. Это были Дарюс Милашюс, Владас Калвялись и Андрюс Маразас.

Первый подошедший к нам литовец, услышав, что произошло, скинул перед нами рюкзак, одел кошки и пошел смотреть обход вершины по льду, как мы его и просили. Второй на наши просьбы не подниматься наверх не среагировал, а скинул рюкзак, ледоруб, отстегнул железки, и, не торопясь, поднялся на вершину. Не торопясь, собрал в охапку наше барахло и выгрузил перед нами. Обхода по льду не было. Третий остановился рядом с нами и с интересом расспрашивал, как всё случилось. Его приятели начали провешивать перила на спусковом гребне. Наконец, прозвучала команда, и мы начали движение. Первыми работали литовцы, провешивая нитки перил, затем Гаврилыч и Ира вели Никитина на двух длинных самостраховках, потом шёл я, замыкал группу Андрюс Маразас.
Первую нитку перил снял Андрюс и унес её вперед. Вторую снял я. Ира приняла меня на «станции» и сказала, что Никитину стало лучше, он пошёл самостоятельно. Тут опять пошла снежная крупа и над нами, в районе вершины, стало грохотать. Стало жутко. Я вжался в «жандарм», нависавший над нами, Гаврилыч сидел рядом, нахохлившись, Ира начала в полголоса молиться: «Господи, помоги мне выбраться отсюда, никогда не пойду больше в эти проклятые горы. У меня маленький сын, Господи, не оставь его сиротой».
Грозовой накат постепенно исчерпал силу. Послышалась команда: «Перила готовы». Ира быстро пришла в себя, забрала у меня веревку, и ушла вперед.

Облака разнесло, появилось вечернее солнце. Литовцы пустили нас на дюльфер вперед себя. Далее мы повалили вниз по осыпи, не дожидаясь пока спустятся наши спасители.
Подошло время вечерней радиосвязи. Из-за грозы мы пропустили три сеанса подряд… и нужно было обязательно дать знать о себе.
По радио Юрий Сергеевич Саратов вёл обычную перекличку групп. Наш позывной, как водится по закону подлости, он пропустил и зациклился на другой группе, не выходившей на связь, в результате получилась «забавная» ситуация:
– Я «Сатурн», кто-нибудь из «Сатурнов» имеет информацию о «32-м»?
(«32-й» – это были позывные группы инструктора лагеря Ивана Колотило из Украины).
Ира, волнуясь и с трудом сдерживаясь, вышла в эфир
– «Сатурн», я «Сатурн-13» вас слышу хорошо, прием!
– «13-й», у вас есть информация о «Сатурне-32»?
– Нет, но у нас всё в порядке! Нас ударила молния, мы попали в грозу, находимся на спуске с ледника. Прием!
– Понятно «13-й», побудьте на связи… Э-э, кто-нибудь из «Сатурнов» видел группу Колотило, прием?
Тут Никитин выхватил рацию из рук Иры, и закричал в эфир:
– Колотило! Колотило в нас!
– Не понял, повтори.
– Колотило прямо в нас!!!
Последовала долгая пауза… после чего Саратов дал всем СК до утренней связи.

Мы спустились к леднику и сели передохнуть. Было уже полдевятого вечера. Солнце садилось, по леднику бежали ручьи талой воды. К нам спустились литовцы и сели чуть поодаль. Я предложил поблагодарить спасителей, но все что-то сразу замялись. Я пожал литовцам руки, сказал спасибо, записал их имена.
По леднику бежали и глиссировали по талому снегу. Быстро надвигалась ночь. У ледникового языка нас встретил Юрий Вячеславович Борзов. Он прослушивал последнюю радиосвязь и был рад, что мы вернулись.
- - -
Источники публикаций:
- Д. Бахматов "Наши горы", 2004 г.
- С. Шибаев "Аварии в альпинизме", 2015 г.
Фотографии:
- Гроза. Безенги. Автор фотографии: Андрей Цибанов.
- Ю.С. Саратов. Автор фотографии: Александр Игумнов.
- Иван Колотило. Фотография из архивов инструктора Александра Ярулина.